19 мая 1927 года Макеевская Центральная спасательная станция была преобразована в Государственный Макеевский научно-исследовательский институт по безопасности горных работ и горноспасательному делу. К этому моменту здесь работали: лаборатория физико-химических
исследований, канатно-испытательная станция, станция горноспасательного дела и аппаратуры, станция рудничного газа и пыли. В дальнейшем институт расширялся и развивался. Благодаря высокому научному потенциалу, МакНИИ ещё в 1960-х годах приобрёл мировое признание, был определён в качестве головного института по вопросам безопасности труда в горной промышленности СССР. Мы пообщались с одним из представителей трудовой династии, которая внесла свой вклад в развитие МакНИИ, – с Евгением ЯКОВЕНКО, старшим научным сотрудником, заведующим лабораторией прогноза газообильности и вентиляции шахт МакНИИ.
— Евгений Анатольевич, начнём беседу с рассказа о работе вашего отдела. Чем он занимается, какие задачи решает?
— Основная задача нашей лаборатории, как и всего института, – обеспечение безопасности работы на угольных шахтах, угольных предприятиях, обогатительных фабриках. Если конкретизировать, то наш отдел занимается обеспечением газовой безопасности шахт, а также разработкой комплекса мер по защите поверхности от взрывов и вспышек шахтного газа. В последнее время сотрудники нашей лаборатории больше сосредоточены на защите зданий и сооружений, находящихся на поверхности, а также населения от возможного выделения шахтного метана. Мы в прошлом году закончили разработку электронного каталога опасных и угрожаемых по выделению шахт-ных газов на поверхность зон ДНР на ликвидированных шахтах. В этом году поставлена задача разработки подобного документа для действующих шахт. Необходимо выполнить эту работу и составить электронный каталог, чтобы информация была доступна специалистам профильных организаций. Это эксплуатирующие компании, представители ЖКХ. В нашем регионе большинство коммуникаций, трубопроводов проходят под землёй. Если строительство новых зданий будет производиться в угрожаемых или опасных зонах, необходимо предпринимать меры защиты.
— Скажите, как часто к вам обращаются заказчики, насколько востребованы исследования вашей лаборатории?
— В планах развития нашего региона – строительство новых домов, а также реконструкция зданий, которые пострадали. В прошлом году проектировщики уже обращались к нам, чтобы получить заключение о степени опасности.
— То есть просто так нельзя приступить к закладке фундамента и строительству здания?
— Да, всё правильно. В начале делаются горно-геологические обоснования любого строительства и изыскания проводятся на этой стадии. Также с шахт обращаются за составлением проектов дегазации и схем по вентиляции, за разработками мероприятий по обеспечению безопасности работ в особых условиях.
— Как вы пришли в профессию?
— Я закончил Днепропетровский горный институт по специальности «Технология и техника разведки месторождений», то есть бурение. Мечта была еще с детства.
— По сути вы геолог?
— Да. Бурил нефтяные скважины на мысе Казантип, когда был на практике. В Якутии работал геологом на золотодобыче. Затем по распределению попал в Казахстан. В экспедиции был технологом по направленному бурению. Также работал на шахте горным мастером. Позже вернулся в Донбасс. В это время мой отец уже работал в МакНИИ. Меня тоже приняли на работу в институт, в отдел дегазации. Дегазация ведь как производится? Бурением дегазационных скважин. То есть это то, что мне близко по направлению.
— А были случаи, когда газ выделялся на поверхность и нужно было исправить сложившуюся ситуацию?
— Таких случаев в нашей практике было много. В районе Стаханова, например. Также в Горловке работа шахты «Кочегарка» создавала проблемы жителям посёлка Майский. Мы там проектировали скважины, бурили, газ по ним выходил. Спускались в шахты, сами делали замеры, вычисляли, что, откуда, в каком количестве идёт и что нужно сделать. Если концентрация газа повышенная, то добыча угля на участке низкая, ведь работать там становится опасно. После выполнения ряда мероприятий ситуация стабилизируется, газ уходит в трубу, а не скапливается в выработке. Обеспечение безопасности труда горняков – наша задача. И мы её выполняем. Приятно наблюдать результат своих трудов — того, к чему мы приложили руки и голову.
— Но вернёмся к теме. Основоположником трудовой династии Яковенко можно считать вашего отца?
— Да. Отец Рутченковский техникум закончил. Горным мастером работал в Донецке на шахте
«Мушкетовская-Вертикальная». Потом была армия. Он служил в Феодосии в войсках ПВО. Там и познакомился с мамой. Она крымчанка. Создали семью, приехали в Донбасс. Мама работала в Донецке мастером на обувной фабрике сначала. Потом стала старшим мастером производственного обучения училища при обувной фабрике. А уже в 80-х годах она поступила на работу в МакНИИ. А я тогда еще учился в Днепропетровском горном институте — с 1980-го по 1985-й годы.
— Вы тогда уже предполагали, что будете именно здесь, в Донбассе, работать, а не где-то нефть добывать?
— Поначалу были желания, хотелось поездить, посмотреть другие города. И мне действительно удалось это сделать — в Якутии побывал, в северном Казахстане. И пришел к выводу, что здесь, в Макеевке, моё место – здесь моя семья и близкие люди. Начал работать в институте с 11 июля 1986 года. И мне понравилось, потому что это сопряжено с той деятельностью, которая мне уже была хорошо знакома: это те же скважины, и поверхностные, и подземные, и технология бурения, и защита скважин от вспышек метана. Кстати, я нефтяные-то скважины бурил, уже кое-что знал по этому поводу — вспышки и взрывы бывают именно из скважин.
— Родители как восприняли ваше решение здесь работать?
— Были очень довольны. Примечательно, что в том здании, где в настоящий момент находится наша лаборатория, как раз отец работал. Но там раньше был отдел кондиционирования. Я еще мальчишкой туда приходил после уроков, ведь учился рядом – в 22-й школе. Всё время прибегал сюда, на работу к отцу – мне было интересно изучать эти здания, большие ангары, лаборатории.
— У вас есть семейные традиции, связанные с профессиональной деятельностью?
— Мы всегда собираемся на День шахтёра вместе. И обязательно с шахтёрскими песнями. Это обязательно! «Вышел в степь Донецкую», «Коногон». Это наше, ведь большая часть семьи трудилась и трудится в угледобывающей отрасли. Бабушка моей жены после войны работала на шахтах. Мой отец – полный кавалер знаков «Шахтёрской славы». Я отмечен двумя, III и II степени.
У отца было две сестры и три брата. Две старшие сестры были сельхозработницами, вместе с Пашей Ангелиной работали. Самый старший из братьев на родине работал завтоком, был парторгом колхоза. Второй по старшинству брат, Владимир Кириллович, закончил ДПИ (сейчас — Донецкий национальный технический университет), получил горное образование и работал на территории Львовского угольного бассейна в городе Сокаль. Позже возглавлял филиал «Луганскгипрошахт». А младший брат отца, Николай Кириллович, работал в Донецке на шахте «Мушкетовской» горным мастером. Тоже награждён двумя знаками «Шахтерская слава». День шахтера для нас – это праздник!
Ещё День Победы у нас очень широко проходит. Дело в том, что дедушка погиб на войне в 1944 году в Ковеле. На родине отца, в деревне Зелёный Гай Тельмановского района, стоит памятник, мы всегда туда приезжаем.
Денис КОЛОДЯЖНЫЙ.
Историческая справка
САМОСПАСАТЕЛИ, ГРАНАТЫ И КИСЛОРОД
Услышав резкий «бабах» в центре города, макеевчане не пугаются, – знают, что это снова проводятся испытания на территории МакНИИ. А что за испытания и чем конкретно занимается институт, знают только опытные специалисты. Но об этом стоит узнать и нашим читателям, ведь это уникальное предприятие.
Первая в России Центральная спасательная станция была создана 1 ноября 1907 года в Макеевке. Для этого Русское Донецкое общество каменноугольной и заводской промышленности передало освободившееся здание главной конторы недавно закрытой шахты «Старая Капитальная» и земельный участок 128 х 96 метров. Здесь были построены технические здания, учебный штрек и школа десятников. Сюда же дополнительно подвели железнодорожные пути и телефонную линию.
Здесь была сконструирована первая отечественная модель респиратора («Макеевка») для защиты органов дыхания горноспасателей. В начале 1920-х Старший инспектор Центральной спасательной станции
С. Фисенко сконструировал первый отечественный самоспасатель.
В 1934 году на территории МакНИИ был сооружён уникальный, единственный в мире вертикальный стенд (копёр) высотой 42 метра для испытаний клетевых парашютов и шахтных вагонеток для перевозки людей.
В годы ВОВ в экспериментальных мастерских изготавливались корпуса ручных гранат типа РГ-41 и РГ-42, а в лаборатории №1 обеспечивалось их снаряжение. Для уничтожения немецких танков было налажено производство бутылок с зажигательной смесью и запалов к ним.
В октябре 1943 года институт первым в Донбассе начал промышленное производство кислорода для нужд восстановления шахт и заводов, а также воинских и горноспасательных частей. По указанию заместителя Наркома угольной промышленности СССР А.Засядько институт в течение месяца построил, оборудовал и запустил установку по производству карбида кальция для автогенных работ.
Здесь проходили обучение работники шахт Донбасса, Львовско-Волынского угольного бассейна, Караганды, Кузбасса, Дальнего Востока, Сахалина, Воркуты и других угольных бассейнов страны.
За свой более чем 100-летний период деятельности институт получил около 1000 автор-ских свидетельств и патентов на изобретения, множество дипломов и медалей на отечественных и зарубежных выставках.