В художественно-краеведческом музее проходит выставка картин Александра ГРИГОРЕНКО «Духи угольных копей». Александр не считает себя «настоящим художником», поскольку никогда не учился этому искусству. Он – шахтер в третьем поколении, полный
кавалер знаков «Шахтерская слава», а также «Шахтерская доблесть» III степени.
Три года назад Александр получил в шахте травму и вышел на пенсию раньше, чем собирался. Но нет худа без добра. Когда у него появилось больше свободного времени, он взял в руки кисть и краски, обзавелся холстами и начал творить. Да так, что и многие профессионалы позавидуют такой неугомонной фантазии. У художника есть свой уникальный стиль, его картины выделяются среди тысяч других. А сколько в них заложено смыслов! И, что особенно дорого каждому жителю Донбасса, работы Александра рассказывают о судьбах шахтеров, об их мечтах и представлениях о счастье. Кому, как не опытному горняку, знать об этом?
— Александр, как называется ваш стиль?
— Я считаю, что занимаюсь не живописью, а рисованием, поскольку нигде этому не учился, постигал все самостоятельно. Это совершенно новый для меня род деятельности. Конечно, как и все дети, я что-то рисовал на уроках ИЗО, маслом на холсте после прихода из армии тоже пробовал рисовать, но это все было несерьезно. Работа в шахте не позволяла посвящать увлечению много времени.
А в выходные нужно было уделять время семье.
Поэтому понятия не имею, какой у меня стиль., манера рисования, это только специалисты, искусствоведы могут знать. Возможно, это направление можно называть клуазонизмом.
В основе моего творчества – увлечение историей Макеевки, в частности, историей шахтерского труда. Богатый личный опыт — 28 лет подземного стажа — дает мне много идей для картин. Я начинал работать в шахте учеником крепильщика, а закончил начальником участка по добыче угля на шахте им.Кирова. Поэтому я и изображаю теперь на холстах то, что было пережито лично, дополнив эти сюжеты фантазиями, основанными на шахтерском фольклоре.
Справка «ВМ сегодня»
Клуазонизм (Cloisonnism, буквально – «перегородка» в переводе с французского) в живописи – художественное направление, придуманное художниками Эмилем Бернаром (Emile Bernard) и Луи Анкетеном (Louis Anquetin) в 1887 году.
Отличительной деталью клуазонизма является то, что изображённая на картинке сцена разделена на несколько однотонных плоскостей, чьи цвета должны быть яркими — резко контрастирующими друг с другом. Каждая плоскость очерчена толстым изогнутым контуром тёмного оттенка. Каждая из нарисованных плоскостей изображает фигуру или предмет, задуманный художником для своей картины.
Клуазонизм не стал широко распространённым направлением живописи. Один из известных художников, работающих в этом направлении, был Поль Гоген.
— Вот это самое интересное – каким-то чудесным образом у вас на картинах переплетаются серые будни с яркими, пестрыми элементами из каких-то других миров. Откуда-то появляются жирафы, еноты, крокодилы, кактусы, космические ракеты… Как можно объяснить их появление, что они означают?
— Мне не хочется раскрывать всего, что-то ведь и зритель должен для себя сам додумать. Но немного расскажу о том, что я имел в виду, создавая тот или иной сюжет. Здесь переплетены и юмор, который понятен каждому горняку, и философские рассуждения о жизни.
Вот, например, появление жирафа на фоне беспросветных будней, пыли и грязи – это желание уйти от реальности, приблизиться к мечте о свободе.
Даже в темном и сыром подземелье можно увидеть яркие краски, если включить воображение.
Те абстрактные истории, которые рассказывают шахтеры – о Синем Зайце, о Добром Шубине и других персонажах, я стараюсь сделать более осязаемыми, имеющими конкретные очертания.
Синий Заяц – символ шахтерской удачи. На картине этого персонажа хочет съесть Крокодил-Буржуй в цилиндре. А Красный Пролетарий спасает Зайца из пасти хищника.
«Первый конь» — это тоже символ. «Конем» называют круто падающие пласты. Их вынимают вручную, с помощью отбойного молотка. Конь – это норма выработки на таком участке. Первый «конь» считается самым тяжелым. Ведь пласт еще не разгазирован. Когда он постоит, то насытится газом и станет более твердым. А начинать с ним работать всегда тяжело – пласт сопротивляется. Вот я его и изобразил в виде коня, который не поддается шахтеру, упирается.
Картина «Балет горного мастера вентиляции» показывает, какие сложные позы приходится принимать рабочему, чтоб замерить концентрацию газа.
«Шестая дочь дельфинов» показывает мои видения после пребывания в режиме «шесть рабочих дней и один выходной».
Справка «ВМ сегодня». Чьи уши видят шахтёры?
В сказах Бажова упоминается земляная кошка, чьи уши показываются на поверхности земли, саму кошку никто не видел, только её огненные уши. Считают, что за «уши» уральские горняки принимали горящий метан.
У нас же на Донбассе существует свой персонаж со схожим происхождением. Это – Синий заяц. Когда из газоносного пласта выделяется и воспламеняется метан, маленькое облачко синего пламени как бы скачет по выработке. При этом газ не обязательно должен взорваться – для этого требуется определённая его концентрация. Поэтому Синего зайца, хотя и опасаются, всё же считают, что его увидеть, это больше к добру. Говорят, что увидеть его удается лишь смелым и умным людям. Это существо олицетворяет собой не только профессиональную удачу, но и некую высшую справедливость.
— Есть ли реальные прототипы у ваших портретов?
— Есть автопортрет, где я изобразил себя с сыном на фоне жирафов. Есть картины, где изображен маленький мальчик с отцом – это мои воспоминания о детстве. Как отец меня возил на санках, показывал, как горит звезда на копре шахты, как мы разжигали костер…
Еще одна картина с реальным прототипом, это та, на которой старый шахтер с козой, мой отец, стоит на фоне шахты и угощает молоком бездомного Доброго Шубина. А бездомным Шубин стал потому, что шахту закрыли – об этом «говорит» красный перегоревший террикон и оборванный канат на копре.
Сюжет под названием «На волю, в пампасы» — это тоже автопортрет – я на велосипеде еду с работы, и шахта остается позади – серая, мрачная, а впереди – те самые «пампасы» с кактусами и прочей яркой экзотикой.
Еще один прототип – слесарь Кирьян Кабанчик, с которым я все 28 лет отработал. Вообще, «кабанчиком» называют такой горячий прибор, на котором можно и погреться.
Справка «ВМ сегодня». Кто такой Шубин?
Среди рабочих Донецкого угольного бассейна бытуют предания о самых разных созданиях, но главным из них, безусловно, является Шубин. Одни источники утверждают, что свое прозвище этот дух получил, поскольку все его тело покрыто густой шерстью. По другим данным, так называли рабочих, выжигавших в шахтах скопления взрывоопасного газа метана. В целях безопасности представители этой профессии носили вывернутые наизнанку овчинные тулупы. А в некоторых преданиях говорится, что Шубин – это фамилия реального горняка, погибшего в шахте. Якобы не упокоилась его душа с миром, и до сих пор блуждает по подземельям в виде призрака.
Чаще всего он является рабочим в виде пожилого коллеги, так что забойщики даже не догадываются, кто стоит перед ними. Но узнать Шубина можно – по ярко горящим глазам и крюку в руках, которым раньше таскали вагонетки. Если людям грозит смертельная опасность, подземный дух способен показаться в образе начальника и приказать немедленно покинуть шахту. К такой маскировке он прибегает, чтобы рабочие послушались его без промедления.
Честным и добрым людям Шубин, как правило, помогает, указывает на перспективную жилу, иногда сам трудится вместе с ними. А жадных и несправедливых руководителей может наказать, затопив шахту или устроив в ней обвал.
Некоторые люди увольняются с работы после встречи с предполагаемым Шубиным. Например, увидев в забое незнакомого рабочего, который потом исчезает невероятным образом. Такую встречу считают предупреждением тайных сил о грозящей опасности.
— А еноты что означают?
— Еноты как раз настоящие. Их я встречал, когда отдыхал на Северном Кавказе. У меня есть еще несколько работ, отвлеченных от основной темы – это впечатления об отдыхе.
— Какой художник вас особенно вдохновляет?
— Мой любимый художник – Поль Гоген. Возможно, именно у него я перенял сочетания цветов и еще какие-то элементы.
— Много ли времени занимает создание одной картины?
— Я работаю с перерывами, поэтому в среднем на одну картину уходит две-три недели, в зависимости от сложности.
— Хотелось бы вам получить художественное образование? Сейчас это возможно в любом возрасте.
— Нет, я опасаюсь, что это может лишить мои работы индивидуальности. Конечно, они стали бы более профессиональными, «правильными», а мне бы этого не хотелось.
— Ваш отец и дед были шахтерами, вы тоже. Эта династия прервалась на вас?
— Я горжусь своей основной профессией, но своим сыновьям — а их четверо — я не желаю такой же участи. Это невероятно тяжелая работа, с непонятными перспективами. Поэтому трое старших учатся в университетах на разных факультетах, никак не связанных с горным делом. А младший пока ходит в детский сад.
Ильмира НИГАМЕТОВА.